Ну, конечно же! Все они всегда ведут себя так! Что, в общем-то, логично, нормальных людей с полностью удавшейся, успешной жизнью, семьёй и продолжением рода, имеющих престижное образование или перспективную должность, не тянет таскаться непонятно где и зачем со стукнутым на всю голову инопланетянином, влезающим во все передряги на своём пути, даже если они его не касаются. С ним обычно шли авантюристы, неприкаянные, плохо адаптированные в жизни. И, как бы плохо всё ни заканчивалось, они заверяли, что не жалеют о знакомстве с ним, что оно - лучшее, что с ними происходило. Пытались облегчить его комплекс вины, видимо. Только это не помогало, и каждую жизнь, которую не удавалось спасти, Доктор записывал в счёт своих поражений.
Но в миг, когда Ева отказалась его покидать наедине с преступлением, он взглянул на неё с одобрением и почти с восхищением, и улыбнулся.
- Ну, раз так, то запомни только одно. Когда всё хорошо, ты можешь ругать меня, спорить, злиться, обижаться, даже стукнуть, если сочтёшь нужным, но, когда мы заняты чем-то действительно серьёзным, ты меня слушаешься. Всегда. О чём бы я ни попросил. От этого может зависеть твоя сохранность, моя сохранность, а также жизнь всех, кто находится поблизости. Никаких сомнений. Никаких возражений. Впрочем, советы и варианты действий принимаются, но, если я велю закрыть глаза, или не моргать, или не шевелиться, или прыгать в пропасть, или бежать - ты это делаешь. В точности так, как я сказал. Секунда промедления - и всё может пойти насмарку. Понятно?
Он предупреждал каждого, кого брал с собой. Безустанно и подробно инструктировал. Доктор не стал говорить, что больше не возьмёт её с собой, если она нарушит это единственное обязательное условие, потому что чаще всего прощал, если ошибка не выходила чересчур уж тяжёлой - но тогда и прощать-то было уже некого, не горстку же пепла. За повторяющиеся подлости и низости, или за мировоззрение, ну совершенно никак не уживавшееся с его собственным, он и правда мог высадить, а, скорее, изначально не брал на борт... Но иногда это проявлялось далеко не сразу, и лишь в наиболее критические моменты гниловатые на мораль личности показывали своё истинное нутро.
Внезапно звуковая отвёртка прямо в его руках нагрелась и начала издавать едва разборчивое предостерегающее жужжание. Доктор поводил ею во все стороны вокруг себя, и, подметив, когда свечение и вибрация возрастают, направился к другому краю крыши, осторожно выглянул вниз... И тут же в крайнем волнении метнулся обратно к Еве.
- А вот теперь всё ещё хуже. Здесь скоро появится человек, с которым мне нельзя встречаться! Ну, пока лучше этого не делать, может быть, позже... Я хочу, чтобы ты ненадолго осталась с ним, не бойся, он не опасен для тебя. Всё будет хорошо, просто поговори с ним, если ему понадобится помощь - сделай это. И ни слова, ни одного упоминания ему обо мне! - он, бывало, за их не слишком продолжительное знакомство уже болтал скороговоркой, но тут превзошёл сам себя, как и происходит, когда времени в обрез, а сообщать приходится уйму всего, - А я ухожу. Мне придётся перевести ТАРДИС в режим маскировки, он слишком хорошо знает, как она выглядит. Пока! Удачи!
Взяв Еву за плечи, Одиннадцатый быстро поцеловал её в правую щёку, а через несколько секунд дверь ТАРДИС уже захлопнулась. Телефонная будка растворилась в воздухе, а на её месте возникла старая ржавая чёрная труба, аккурат перед тем, как из-за края крыши высунулась голова молодого парня.
- Привеееет! Ты тут давно стоишь? - воскликнул он, изумлённо похлопав на Еву глазами и посмотрев на неё через гигантскую лупу, настолько огромную, что было решительно непонятно, как он держал её и, одновременно, поднимался.

***

Одиннадцатый сидел на полу, прислонившись спиной к пульту управления. Уф, всё-таки успел! Ни в коем случае не следовало отвлекать себя в разгар умственного труда. Доктор недурно представлял, как это некстати, если каждая минута на вес всех драгоценных камней во Вселенной. Одиннадцатый ещё не понимал, что же именно тут уже расследует Десятый, поскольку труп тому, видимо, ещё лишь предстояло обнаружить, но знал, как реагирует, когда встревают и нарушают стройный ход размышлений. Может, у него идея вот-вот появится, а тут потрясение в облике следующей регенерации. Так что Одиннадцатый спрятался не зря. Напрягало его лишь одно - то, что Десятый побывал здесь, в этом дне, а он не помнит этих событий. А, значит, произошла асинхронизация временных потоков - отличнейшая альтернатива парадоксам, обязанным неизбежно возникать при пересечении собственной временной линии. Однако, асинхронизация означала, что где-то когда-то он столкнётся с собой до завершения текущих событий. Наличие их обоих в одном временном пункте, в соседних точках пространства, означало, что справиться у них получится лишь вдвоём. Это намекало на уровень неприятности. Доктор знал, на каких условиях его регенерации сходились вместе - и всегда это были катаклизмы мирового масштаба. Так что он собирался вмешаться лишь при aсобой необходимости... Ну, да. Судьбу не обмануть, если он ничего не помнит - следовательно, подобная необходимость будет. Остаётся лишь ждать. Было откровенно не по себе - уж кому, как не ему, знать, как Десятый горазд выкручиваться из любых, даже кажущихся тупиковыми, обстоятельств, так что же стрясётся, что он не сможет вытянуть без содействия будущего воплощения? Честно признаться... Хоть это и пахло вероятностью новых жертв, ущербом городу и прочими "прелестями", Доктор ощущал возбуждённый интерес, предвкушая невероятно захватывающие открытия. Даже если речь о том, чтобы выяснить нечто новое о себе же самом.

[ava]http://forumstatic.ru/files/0015/11/44/40605.jpg[/ava]
[nic]11th Doctor[/nic]

Выбравшись на крышу и убедившись, что потеря равновесия ему не грозит, Десятый выпрямился, расправил плечи и окинул девушку внимательным взглядом. Несмотря на то, что он спешил найти детей, может быть, подвергавшихся в данный момент невесть каким пыткам, от него не укрылась ни одна мелочь во внешности, одежде, выражении лица незнакомки. Симпатичная, но сейчас немного некстати об этом думать. Вряд ли такая простушка, какой кажется. Случайный человек там, где произошло убийство с применением внеземных технологий, и в точности у него на пути? В такие совпадения Десятый не верил. Возможно, она - тот самый перст фортуны, что поможет ему сегодня.
- Да-да, я вижу, что это сделал кто-то другой. Ты ведь человек, а здесь были задействованы технологии, каких у вас не будет ещё века три или четыре... Подержи, пожалуйста, и, очень прошу, не разбей, у меня нет второй такой, - он торжественно, иначе не назвать, вручил ей свою необычную лупу, - Он изменится через две секунды, не пугайся, я всё объясню, - присев рядом с телом, Десятый выключил устройство, отвечавшее за поддержание иллюзии облика нормального человека, и старательно провёл над вновь появившимся существом звуковой отвёрткой, от макушки до ступней и обратно, - Он мург. Это самоназвание, люди же, из числа посвящённых в их секрет, называют их бэтменами и бэтвумен, - Десятый хихикнул, не удержавшись, но тут же веселье с него будто сдуло, - Бывший обитатель планеты Анастрикс, она находится в системе А-гамма, в созвездии Белора, через примерно пятнадцать Галактик от вашей. Их звезда должна была погаснуть, и они покинули планету в поисках новой. Не знаю, куда делся основной флот, я нашёл только одно гнездо, и оно было в ужасающем состоянии, на грани вымирания. Я помог им починить разбитый звездолёт и отвёл сюда, на Землю. Выручил в период адаптации, было тяжело, - Десятый поморщился, очевидно вспоминая нечто противное, а, возможно, вдобавок и мучительное, - Но, когда я отправился дальше, всё было в порядке, а теперь - вот... Это тело абсолютно здорово, не считая того, что мертво. С ним всё в порядке, а умер он по той причине, что у него выкачали всю жизненную энергию подчистую. У ваших тел, нет, даже не так - у любых видов во Вселенной, имеющих тела, есть резерв этой энергии, она есть у всего, что наделено материальной оболочкой. Если увеличить размеры и мощность оружия, совершившего это, в несколько тысяч раз, оно выкачает целую планету, а, может, даже и звезду... Хорошо, что уровень нынешних технологий тех рас, которые готовы пойти на подобное, не позволяет этого, а тем, кто может, неинтересно разрушение, ввиду высочайшего уровня их интеллектуального и духовного прогресса.
Ага, но оставались далеки, хотя, их планам покорения и разрушения Вселенной пока успешно удавалось мешать. Оставалось надеяться, что так оно и дальше продлится, сколько бы эти монстры ни возрождались... И, безусловно, подобное могли бы провернуть Повелители времени, но и о них Доктор уже позаботился.
- Среди известных мне, данный метод убийства постигли триста восемьдесят шесть видов. Однако, из них половина в настоящее время им ещё не владеет, что, безусловно, сужает наш круг поисков... - Десятый состроил гримасу на грани сарказма, оптимизма и попытки пошутить, когда сам понимаешь, что она неудачная, - Ах, да, мне нужно сообщить его родне. У их вида... - лицо Десятого сразу стало грустным, почти скорбным, он глубоко вздохнул, прежде, чем продолжить: - У их вида все особи взаимосвязаны. Это как если бы каждый человек в твоём городе был тебе братом. Только ещё ближе. Вы, люди, сможете понять такое, только застряв маленькой горсткой на необитаемом острове или на никем разумным не населённой планете в космосе, или в другом ограниченном и замкнутом пространстве, и прожив так не один десяток лет. Для них смерть - трагедия большая, чем просто утрата друга, знакомого или родственника. Поэтому, когда они прилетят за телом - очень прошу, вырази сожаления. Они этого достойны, этот вид живёт среди вас с эпохи Средневековья, и помог вам совершить многие достижения. Только не считай, что это позор, я проследил лично за ассимиляцией ваших видов, так они выразили благодарность за то, что однажды вы их впустили на свою планету, когда они блуждали, голодные, бездомные и печальные.
Грусть на его лице невозможно было передать словами, и потребовался бы гениальный живописец, чтобы запечатлеть её на холсте. Глаза... Глаза Десятого содержали немую бездну боли и горя, как если бы он заново переживал смерть каждого мурга, упокоившегося в том унылом и тоскливом мире, где Доктор на них наткнулся. Скалистый пейзаж, скупая растительность, бескрайние пустоши. Камень, глина и песок. Серое, всегда либо серое, либо чёрное небо. Ах, какие у них тогда были взоры, это крик без слов, это мольба. Они стояли, смотрели, и ничего больше, но, увидев это выражение в их огромных круглых зрачках, Доктор не колебался. Он позвал их с собой оттуда. Вот же было зрелище - синяя будка буксирует за собой по космосу настоящий большой звездолёт, маленький спасительный маячок... Их пугала ТАРДИС поначалу... Они дошли до того, что их пугало вообще всё. Ступив на Землю, зелёную и голубую планету, яркую и такую новую, неизученную, огромную в сравнении с той бесполезной дырой, они плакали... И тоже поначалу пугались каждого куста. Он смеялся, когда они так делали, а они даже не обижались. И он же рассказал им, что такое смех, и почему это так важно.
Снова вздохнув, Доктор достал мобильный телефон и набрал номер вручную.
- Эифела, я нашёл Хэйзена. Он мёртв. Вероятно, он пытался их как-то спасти... И ему досталось. Да, нужна команда. И сообщи, пожалуйста, его жене, - пауза, - Почему же, есть. По-моему, четверо детей сбежали. Неизвестно, поймали ли их снова. Если я найду хоть одного - будет новая зацепка... - пауза, - Да, я обещаю, - самая короткая из пауз, - Спасибо.
И связь прервалась. Десятый секунды две застывшим взором сверлил одну точку. Потом обернулся к девушке, что первой нашла труп.
- Манипулятор сознания тоже дал им я. Он не превращает тело, он только заставляет думать, что ты видишь человека. На разумных особей с сильной волей он не воздействует, и на тех, кто знает, как, на что и почему он хочет посмотреть - тоже. Я знал случаи, когда жёны или мужья, а также их дети принимали мургов в натуральном виде... У меня есть второй след, но я не могу просто взять и сунуться туда теперь. Два сердца и регенерация не спасут меня от этого оружия.
Доктор выходил на финальную схватку лишь после того, как добивался для себя преимущества. И уж точно он не отличался тягой к суициду. Он не выручит детей, если бесславно сгинет на подходе к вражеской базе, чем бы та ни являлась. Вот ещё непонятно, зачем похитителям дети мургов? Рассуждая логически, это не лучший вариант ни для работорговли, ни для продажи органов, поскольку строение мургов представляло собой нечто своеобразное и уникальное, практически никому больше не годившееся, что, кстати, самих мургов крупно огорчало, поскольку многие из них, в силу характера, охотно послужили бы донорами. Так зачем же такие сложности? Впрочем, пределы глупости, жадности или жестокости Доктор не понимал в принципе, они были для него чем-то диким, лишним, тем, без чего все бы лишь облегчение получили. Разве так сложно дорожить жизнью, своей и чужой, договариваться полюбовно? Вселенная обширна и великолепна, что в ней можно делить? Её на всех, всех без исключения, хватит. Даже для далеков, попытайся те, хотя бы, не стрелять во всё, что выглядит иначе! Ну, впрочем, наверно, они - один из немногих неизлечимых вариантов, и сами в этом виноваты, избавились от всего, кроме злобы, ненависти, страха и эгоизма. Раса безумных кусков мяса со щупальцами, добровольно заточивших себя в настроенные на бесконечную войну со всеми и вся нелепые машины! Взять и отключиться всем разом было бы с их стороны проявлением гордости. А также и благодеянием для всего космоса.

[ava]http://s4.uploads.ru/NWOJu.jpg[/ava]
[nic]10th Doctor[/nic]

Всё лицо Десятого выразило незамутнённую радость юноши, лирически и романтично настроенного, причём даже не то, что к девушкам, а к самому жизненному процессу всего и вся вообще. Только молодые могут обычно так непосредственно выражать настроение, выкладывать каждое переживание чуть ли не на блюдечке с голубой каёмочкой. Предположение, что его воодушевило благородство Евы, не было бы очень далеко от истины. Доктор любил производить впечатление, и ему требовалась публика, способная это оценить.
- Никто не знает, и я пока ещё не знаю, но обязательно придумаю! А сейчас нашей первоочередной задачей является торжественная передача усопшего в лапы его близких. Они прибудут с минуты на минуту. Что же до имени, то...
- Доктор! Спасибо, что дождался нас!
Речь изрядно смахивала на рычание баритоном. Говорили на английском, очень старательно артикулируя и выговаривая слова чуть медленнее, чем обычно делают люди.
- Без специальной программы, встроенной в то устройство, корректирующей их голоса до привычного нам тембра и громкости, они общаются немного странновато, это заметнее всего с непривычки, - шёпотом пояснил Десятый Еве, - Сейчас их скрывает только одна иллюзия, они видны лишь тем, кто абсолютно точно знает, куда и на что смотреть.
Из заветной вышины спускалось пять таких же созданий, как то, что покоилось перед ними с Евой. Тут же они приняли одинаковые сложные позы, расположив ладони и крылья в некоем подобии молитвы, и все, кроме того, кто говорил с Десятым, закрыли глаза и запрокинули головы назад.
- И куда бы я, по-вашему, ушёл? У меня, между прочим, для вас задание есть! Видите ли, индикатор показывает наверх, а я, в отличие от вас, летать не умею. Я глубоко сочувствую вашей утрате... - очередной невероятной гримасе не хватало разве что таблички "и вам известно, что это правда", - ...но есть ещё живые, которых мы должны спасти. Сейчас нет времени оплакивать тех, кто упокоился, если мы не хотим, чтобы их количество увеличилось.
- Доктор, как у Повелителя времени может не хватать времени? Ты дал нам клятву, дитя Галлифрея.
- И я её сдержу. Но я знаю, что ваша церемония похорон в полном варианте занимает трое земных суток. Три дня, которые ваши дети проведут с существом или существами, повинными в том, что вы видите Хейзена таким. Вы этого не хотите, уж поверьте мне.
- Ты казнишь тех, кто это сделал, Доктор?
Десятый застыл, как громом поражённый, не желая признавать за правду то, что вот только что коснулось его ушей. В первую очередь - откровенные нетерпение и надежду. Расчёт на то, что он, Доктор, учинит расправу! И чтобы он ручался за данный исход, даже не разобравшись в мотивах противоположной стороны?! Ошеломление, потрясение, недовольство заставило его вдруг выглядеть серьёзным, сердитым и очень взрослым. Оказалось, что глаза, умеющие так сопереживать, проникаться горем, страданиями, одиночеством, тоской, и способные так ярко радоваться каждому новому знакомому, могут ещё и строгими выглядеть. Строгими, сердитыми и чуть-чуть недоумевающими.
- Так вы ЭТОТ урок, самый ошибочный из всех, вывели из беды? Готовность приносить её другим? Вам мало своей безысходности, вы жаждете дарить её остальным? Моими руками? Я помню, как мы встретились. Вы были не такими. Ваши души переполняла грусть, но вы не ожесточались. Прошу вас, не надо!
Мург, что вёл беседу, склонил голову набок и прищурился едва ли не обвиняюще.
- Мы многому научились у людей, Доктор. Их новости полны сообщениями о насилии, они делают это ради развлечения. Мы не ведали, что такое оружие, но тут нам показали. Им известно, как убить почти любым предметом... Чем мы хуже? Наша мягкость обернулась против нас. Если бы мы были обучены драться и убили похитителей сами, нам бы не понадобилась твоя помощь, Доктор.
- О, нет. Нет-нет-нет. Вам необходима помощь, и срочная.
Десятый так и застыл, неестественно бледный и по-настоящему злой.
- Вы. Вы меня разочаровали. Вы ЭТО почерпнули у вида, совершившего бесчисленное множество разнообразнейших открытий во всех областях?! Вы стремитесь к тому, чтобы через полсотни лет другие малыши кричали от ужаса и боли в ваших когтях, потому что, встав на эту дорожку единожды, попомните мои слова, вы докатитесь и до такого?! Почему бы и нет?! Знаете, КАК коротка дорожка отсюда и до идеи, что, если уж кто-то заслуживает того, чтобы с ним происходило плохое, то лучше наносить удар раньше, чем успеют добраться до вас?! Или заставить трепетать от ужаса перед собой, чтобы уж точно никто не дерзнул покуситься! Или решить, что не отдельные особи, а весь вид дурен, отвратителен вам и заслуживает истребления! Они же так от вас отличаются, вдруг они лишены чувств, не мыслят, как вы, и ничего не стоят в сравнении с вашей безопасностью!
Доктор круто развернулся, встав к мургам стеной едва ли не демонстративно. Зато теперь он смотрел прямо на Еву.
- Ну, вот. Это твоя планета, твой вид, скажи им, что ещё можно увидеть в людях, кроме длящейся веками резни. Я её видел, я побывал на многих ваших войнах, и отлично знаю, как человечество владеет навыками причинения увечий и отнятия жизни. Расскажи им, что такое...
Он замолчал, опустил голову и совсем тихо закончил:
- ...любовь, - следующий вдох дался ему нелегко, словно он пытался наполнить лёгкие горячим и отравленным воздухом, - Она никогда не гасила пожары и не воскрешала, ею не остановить пули и не накормить, - это прозвучало уже громче, и предназначалось не только Еве, - Но, если бы о ней помнили все и всегда, жестокость бы жила себя и пропала, как некий атавизм. Скажи им, и учти, если в твоих словах будет хоть крупица фальши, они это почуют. Не лозунги, не агитационные тексты из газет, журналов, книг или телевидения. Только настоящее. Твоё, Ева.
Да, конечно же, он вышел из себя и был глубоко оскорблён на не оправдавших ожидания мургов. Никто, разумеется, не просил его возлагать на них чересчур много... Однако, помимо этого, существовала и ещё одна истина, и она читалась по глазам Десятого, по его всё ещё бледным щекам и поджатым губам. Никакие воспоминания, ни тот душещипательный рассказ, ни даже мысль о пропавших малышах не причиняли ему такой боли, как перспектива увидеть, как добрая, отзывчивая, скромная раса предаёт собственные идеалы, отрекается от природной сути из страха оказываться жертвами и в дальнейшем, вновь и вновь, а также из ослепившего их рассудки гнева. Эмоции, вполне неплохо обеспечивающие дефекты психики и порождающие тиранов.

[ava]http://s4.uploads.ru/NWOJu.jpg[/ava]
[nic]10th Doctor[/nic]

Десятый пытался сохранять вид серьёзный и суровый, хоть и с лёгкой долей скорби, но не удержался и заулыбался, с уважением и невольной гордостью, гордостью за человека, заслуживавшего того, чтобы за него бороться. За неё. В каждый из таких вот точно моментов он заново, с удивительной свежестью и яркостью осознавал, что все его усилия не проходили зря. Сверкающие глаза молодых, импульсивных, активных, решительных землян. Звенящие голоса, заражающие энтузиазмом любого, чья душа не атрофировалась... Да, эта планета заменила ему утерянный дом. Планета, чьих обитателей он помнил с доисторических времён, когда они обитали в кое-как обустроенных пещерах и зависели от того, насколько удачно пройдёт охота, и смогут ли они добыть огонь, планета смешная, примитивная, нелепая, способная показаться насмешкой над Повелителями времени, ведь люди, имея столь разительное внешнее сходство, жили не дольше мотыльков, и восприятие их разумов казалось таким ограниченным, упрощённым... Эта планета сияла жемчужиной в космосе, а те, кого многие и многие другие виды считали бесполезными, кормовой базой или тупыми кандидатами в рабы, снова и снова давали Вселенной фору. У них не застоявшаяся в венах от тысячелетий безразличия и нарциссизма кровь, и пусть она быстро их сжигает, пусть они сегодня порхают, а завтра от них и упоминания уже не отыщешь, пусть они творят ошибки, порой роковые, и перепробуют все тупики, прежде, чем выберутся в более перспективном направлении, но они учатся, развиваются, растут, и с ними всем приходится считаться, любым бессовестным эксплуататорам, пожирателям, вечным воякам, рассчитывающим поживиться и не верящим, что получат пинок под зад из маленькой захолустной системы. Это было потрясающе, и Доктор не просто веками бы наслаждался подобным зрелищем, он и делал так.
- Да ты умница! - выдохнул он абсолютно счастливо, сияя до ушей, его распирали эмоции, и, не считая нужным себе отказывать, Десятый всё в том же порыве, что заставил его так сказать, крепко, но, одновременно, и заботливо обнял Еву, ласково гладя по волосам, пылко поцеловал в лоб и почти неслышно заверил её: - Ты действительно молодец, и всё будет хорошо. Я обещаю тебе, - он опять посмел взять на себя ответственность за то, что чувствовал необходимым сказать. Это вовсе не мудро, ведь гарантий никто не способен никому обеспечить, но и выразиться как-то иначе вышло бы лицемерно и лживо, размытый и неоднозначный смысл любой фразы означает, как правило, отсутствие у неё наполнения. А, если даже сказать убедительно не можешь - как на такого положиться? Повелители времени умели внушать и подавлять волю, но Доктор - не Мастер, он этим не пользовался.
Ему очевидно не мешало то, как о таких действиях могут подумать свидетели, и что он, вообще-то, может получить по физиономии за наглость. Оплеухи ему не были внове - доставались регулярно, наряду со всяческими томными вздохами, похожими так, будто их на конвейере штампуют. И хорошо, разнообразие полезно. Он предпочитал тактически отступить, точнее - ретироваться восвояси, а ещё точнее - спастись бегством, только когда начинали качать права и переходить к худшим формам рукоприкладства.
- Спасибо тебе, Ева.
Вдохновлённый и окрылённый, вот-вот полетит, вопреки собственному же недавнему заявлению, он отпустил девушку и вновь обернулся к мургам.
- Смотрите, что вы наделали. Вы расстроили её, - неудовольствия больше не звучало в его речи, он стал полностью уравновешенным, всей своей фигурой источая покой и уверенность в себе.
Мурги согнули коленные суставы, полуприседая и склоняясь перед Евой. Их крылья поникли, и сами они как-то ссутулились. И без перевода было вполне понятно - они пристыжены и усмирены.
- Они кланяются тебе, - заговорщицким шёпотом, шевеля лишь самым краешком рта, пояснил Десятый.
- Мы признаём свою неправоту и смиренно предлагаем любое посильное нам содействие.
- Так-то лучше, - кивнул Доктор, - Формулировка мне не то, чтобы нравится, это ведь ваше потомство, а вы за ним не уследили, и теперь сами тоже не справляетесь, зато уже предложили порцию чуши, но пока и так сгодится, принято. И я знаю, что мы будем делать. Здесь пока ещё сохраняется след. Вы нас понесёте, и, желательно, обходя воздушные ямы. Ева, что там с прибором? - и откуда только прилив бодрости взялся, он сейчас мог бы горы свернуть, причём буквально. А, впрочем, не впервой, ему уже приходилось производить тектонические сдвиги. Не то, чтобы Десятый скучал по данному занятию, но жизнь всякое порой подбрасывает, привередничать некогда. Правда, это ещё и фиксированными точками хронопотока обычно получалось, ну, да и ладно. Он даже редко когда успевал раскаяться и пожалеть, потому что приходилось поторапливаться, дабы успеть убраться от всего, что он наворотил.

[ava]http://s4.uploads.ru/NWOJu.jpg[/ava]
[nic]10th Doctor[/nic]

Доктора, кажется, ничего не могло смутить, даже если бы сейчас небо стало розовым, и оттуда посыпались бы слоники - он бы, конечно, удивился, но не прекратил бы попыток привести всё в норму. Он не знал такого слова, как "сдаваться", пока жил, дышал и мыслил, и, на самом деле, от исполняющей обязанности спутницы требовалось лишь не толкать его под руку, а также не задавать неудобных, каверзных вопросов, когда у него нет ни секунды на то, чтобы придумать остроумный ответ, а, точнее, налить побольше "воды", чтобы та сбилась с первоначального курса. Ах, да, и ещё периодически восхищаться его находчивостью и стройностью научных выкладок. И подавать инструменты. И отваживать праздношатающихся любопытствующих, чтобы и они тоже не пихнули его случайно под локоть в самый ответственный миг и не доставали болтовнёй. Со всем остальным он вполне мог справиться сам.
- Нет, не надо просто так ничего нажимать! Это субмолекулярный идентификатор личности, позволяет проследить по самой крохотной клеточке материи, содержащей данные о генотипе индивида, его местонахождение. Ввести ДНК родителей, а также некоторые персональные параметры объектов, сообщить которые вполне могут всё те же родители - и вот, оно находит мельчайшие органические частички, оставленные малышами за собой, вычленяя их из всего остального хаоса данных, который и представляет собой наш прекрасный мир для механических мозгов этого милого прибора. Чем больше времени проходит - тем сложнее их обнаружить, но он у меня уникальный, он ищет до последнего. Конечно же, я предельно упрощаю, но в целом, надеюсь, смысл ясен?
Говоря, Доктор не только успел забрать лупу у Евы, но и воткнуть отвёртку тем концом, где лампочка, в маленькое круглое отверстие на боку рукояти, а затем нажать кнопку на отвёртке, и та сдавленно загудела.
- Считывает информацию, - сообщил Доктор. Мурги с недоумением наблюдали за его манипуляциями, - О, да-да, я в курсе, что мы торопимся, но излишняя спешка ведёт к риску увеличения количества гробов, что нам понадобятся. Всё хорошо, я знаю, что делаю! - чересчур позитивно для того, чтобы сие прозвучало достаточно правдоподобно, заверил всех Десятый.
Завершив операцию, смысл которой понимал только он сам, Доктор поцеловал лупу в оправу и очень аккуратно положил рядом с трупом.
- Прости. Ты останешься здесь, моя прелесть, - растроганно проговорил он, извлёк очки и с очень умным и деловитым видом нацепил их, - Теперь мы готовы отправляться. Кстати, Ева, ты не похожа на местную, но очень здорово и чисто говоришь по-итальянски. Где училась?
Он улыбнулся так, будто бы не подразумевал никакого подвоха. Ну, в самом деле, как можно в чём-то подозревать такую очаровательную девушку... Хотя, кое-кто бы заявил, что для него абсолютно все девушки очаровательны, да так оно и было, только вот Десятый не на лица смотрел. То есть, конечно, он высоко ценил молодость и красоту, и не только у людей, однако, понимание сути простиралось глубже. Повелителей времени было чрезвычайно сложно обмануть в том, что ты в действительности из себя представляешь, и, если он внимал каянным речам или делал вид, что купился на невинное выражение физиономии - так это лишь в тех случаях, когда либо хотел дать шанс одуматься и хоть немного исправиться, либо когда был настолько занят чем-то другим, что мог и пропустить нечто важное, но никак не относящееся к распутываемому делу, вокруг себя. Пропустить специально, как несущественное, чем можно заняться и потом, если получится вспомнить - не к спеху. Десятый понимал, что, скорее всего, слишком наивен, предоставляя возможность раскаяния тем, кто её ничем не заслужил, проведя свой век в насилии и резне... А как можно иначе? Во что он превратится, утратив умение щадить и прощать? В то существо среди огня и дыма, смотревшее, как гибнет великая императрица арахнидов, и всё её потомство? Последние представители целого вида... Геноцид, порождённый его уверенностью в своей правоте. Ему было больно до беззвучного воя обоих сердец, когда пришлось расстаться с Роуз, но, пожалуй, он был рад, что она его не видела в тот день. Она в нём видела то ли борца за справедливость, то ли сказочного рыцаря, и уж, во всяком случае, никак не хладнокровного, расчётливого убийцу. Красота чужих душ, в частности, человеческих душ, была ему необходима, как кислород. Глядя на неё, он не позволял себе превратиться в монстра... Когда-то давным-давно Доктор заявил судьям из своей расы, что огромное количество беспощадных монстров, угнетающих беззащитные и слабые народы, наполняет Вселенную, и добавил, что гордится своим влиянием, создавая новую историю... И он, последний Повелитель времени, вполне может оказаться худшим монстром из всех, если забудет о значении понятия "человечность". Его вид вошёл в легенды, восхитительные, но и жутковатые. Невмешательство, отстранённость, трезвый расчёт каждого поступка были благородным подарком тех, кто мог переписать любые законы времени - подарком всему мирозданию. Но Доктор, будучи молодым идеалистом, так и не смирился с этим, не пожелал принять. И до сих пор так и не определился с тем, хорошее ли решение выбрал. Он, кто рисковал собой, чтобы спасти расы, готовые устроить друг другу кровавую баню - стал тем, кто запросто обрекает на смерть? Таким его восприняли мурги? Иначе бы не предложили ведь наказать кого-то смертью... С подобным он у них ассоциируется? Он, принявший их мольбу и тоску?
- Так, мы отправляться-то будем? - увидев, что некоторые мурги шепчутся, совещаясь между собой, окликнул их Доктор, - Мне нужны наиболее уравновешенные из вас! Возможно, нам встретится кто-то или что-то, вызывающее состояние аффекта, и я бы не хотел, чтобы вы попали в беду или натворили непоправимое, поддавшись влиянию порыва эмоций! А ты, Ева? Ты готова? Место, куда мы отправляемся, не увеселительная прогулка, а ты новичок. Ты уверена, что не остаёшься?
Он не договорил, но остальное читалось по глазам: "Это Ад. Никто из нас может не вернуться!". Он старался не нагнетать хотя бы вслух, чтобы не переполошить всех уже теперь, на первом этапе, но у нынешней регенерации было слишком выдающее себя лицо. Или, выражаясь проще - любое переживание отображалось на нём во всех подробностях. Изумление, потрясение, радость, гнев, страх - всё. И вот в эту самую минуту с такой физиономией оказалось бы как раз впору рассказывать нечто страшное, в духе ночных кошмаров. Или соболезновать. Одно другому не мешает.

[ava]http://s4.uploads.ru/NWOJu.jpg[/ava]
[nic]10th Doctor[/nic]

Доктор улыбнулся с мягкостью, пониманием и терпеливостью психиатра, не желающего, чтобы неуправляемый пациент его покусал, доказывая свою правоту. Он уже догадался, в чём загвоздка, и расскажет, когда улучит свободный момент, а обстановка выдастся приятнее и комфортнее.
- Конечно, по-английски, - упокаивающе-ласково заверил он, будто никак иначе и быть-то не могло, ему, наверно, напекло голову, и, вообще, он немного тронутый, не обращайте внимания, что иногда несёт в народ ахинею, - Так, ну, раз нам ничего не мешает - пора в путь, даже я не могу остановить тикающие часики, отнимающие у нас минуту за минутой! Вы, те, кто остаётся - мой прибор не трогайте, даже с места не сдвигайте, труп можете забрать, но обращайтесь с ним бережно, так, словно он просто спит, а не умер, потом объясню, зачем это нужно, просто дождитесь, пока я вернусь.
- Доктор, при всём нашем к тебе уважении, мы не можем позволить ставить научные экэксперименты на особях нашего вида, - было заметно, что просьба Десятого кажется говорящему оскорбительной и гнусной, но он сдерживается, изо всех сил стараясь сохранять почтительность к тому, кто спас от исчезновения весь его народ.
Десятый воззрился на него, как на уникальный образец обнаглевшей бестолочи, и даже очки демонстративно поправил. Особь идиотус вульгарис, одна штука.
- Вы неправильно поняли мои намерения, но однажды вы скажете мне спасибо, если поступите так, как я сказал, а мои предположения подтвердятся, - хладнокровно заявил он, - Мне недосуг с вами болтать, извините, но нам пора, а, если вы себе не враги, вы последуете моим советам.
- Доктор, ты злоупотребляешь своим положением!
- Да, я всегда так делаю, и это всегда шло на пользу тем, ради кого я нарушал субординацию и правила! А теперь прекратите сотрясать воздух впустую, и полетели!
Волшебные обезьяны, прилетающие на вызов Золотой Шапки, из сказки про одну девочку родом из Канзаса, умерли бы от зависти, узрев ту картину, что ныне представляли собой влекомые мургами на высоте птичьего полёта Доктор и Ева. Отвёртка служила ему вместо волшебной палочки или компаса, указывающих направление, и, хотя ветер заглушал его голос, он руководил жестами. Палермо изрядно не нравился ему количеством каменных изваяний повсюду, казалось, с каждым годом их становится лишь больше, и он хотел надеяться, что это не миграция плачущих ангелов в поисках корма... Впрочем, всё, что угодно, где угодно и когда угодно могло оказаться проблемной инопланетной расой, Земля притягивала к себе неприятности, как большой магнит - рассыпанные на листе бумаги под ним металлические иголки. Доктор периодически говорил спутникам, что они даже и понятия не имеют, сколько невероятных форм жизни обитают бок о бок в одном мире с ними, но факт заключался в том, что он и сам этого не знал. Вообще. И каждый раз приходил в восторг, сталкиваясь с чем-то новым. Он обожал Вселенную за её непредсказуемость, за странное, и, порой, чёрное, но всё равно превосходное чувство юмора, за то, что она не скупилась на сюрпризы для него, и продолжала оставаться калейдоскопом ярчайших красок, за которым не уследишь, и который не предскажешь, но этого и не нужно - узор всё равно всегда неповторим.
- А теперь нам надо вот туда! - проорал Десятый и ткнул горящим насыщенным синим оттенком кончиком отвёртки, визжащей так, словно её прищемили, в направлении одной из местных крупных достопримечательностей.
- На эту башенку?
- Это не просто башенка, это колокольня кафедрального собора Успения Девы Марии! Отстроена пятнадцать лет назад, после несчастного случая...

"- Доктор, ты же сказал, что здесь мы будем в безопасности!
- Мы и БЫЛИ БЫ здесь в безопасности, если бы они не вынюхали нас! Я напрасно выбросил ту салфетку, надо было сделать из неё флаг и прихватить с собой! - раздражённо, впрочем, не на говорившую девушку, а, скорее, на собственную глупость, отозвался он, - Давай, бегом, на самый верх!
- Там же ничего нет! Мы идём в ловушку?! Или ты хочешь красиво покончить с собой, спрыгнув с такой высоты?!
- Твой сарказм неуместен! - роясь в карманах и не следя за ступеньками под ногами, лишь каким-то чудом не спотыкаясь и не укатываясь кувырком вниз, уже более весело заявил он, - Самоубийство - не мой стиль! И да, ПОКА там ничего нет, но сейчас будет, я же спец по выходу из критических положений! Вот он, мой хороший!
Он извлёк двумя пальцами на свет божий и гордо продемонстрировал спутнице разогревающийся прямо на глазах докрасна ключ от ТАРДИС.
- Ключ от ТАРДИС позволяет призвать ТАРДИС в любое место! Или ты забыла? - беспечно поинтересовался Доктор.
- Ты мне этого не говорил!
- Правда? Нет? А мне казалось... А, да! В последний раз, когда я рассказывал об этом, со мной была ещё не ты...
- ДОКТОР! Я ТЕБЯ УБЬЮ!
- Через десять минут, пожалуйста! Такой глупой причины для регенерации у меня ещё не случалось, но всё бывает однажды впервые!
- Я УБЬЮ ВСЕ ТВОИ РЕГЕНЕРАЦИИ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ЗАТКНЁШЬСЯ!
- Тебя подкупили далеки? Помнится, даже им этого не удалось, а как они старались! Ну, да, я всегда знал, что женщины опаснее любого далека... О, а вот и она!
На самом верху лестницы раздался знакомый вой. В то же мгновение, как очертания ТАРДИС начали проступать, а, может, за две-три секунды до этого, ибо всё происходило настолько быстро, что разглядеть точно не представлялось возможным, Доктор вставил горячий красный ключ в полупрозрачную, ещё недоматериализовавшуюся замочную скважину. Дверь, не дожидаясь приказа, приглашающе распахнулась, они ввалились внутрь и растянулись на полу сразу за порогом. Затем, не сговариваясь, Доктор вскочил и захлопнул вход, а девушка встала за консоль.
- Какой рычаг?! - не отличая одно от другого на пульте управления ТАРДИС, растерялась она.
- Самый большой! На себя! И быстрее, они аннигилируют колокольню!
- Ну, хорошо. Если что - наша гибель будет на твоей совести, Доктор, и я убью тебя на том свете!
- Ага, договорились...
Через мгновение после того, как ТАРДИС исчезла, башенки не стало."

- Ну, в общем, это не имеет значения, забросьте меня вон в то окошечко! - Доктор прямо-таки излучал позитив.
И его швырнули. Будто куль с картошкой. И шмякнулся он с соответствующим звуком. Со сдавленным кряхтением Доктор поднялся на ноги и, отряхнувшись с таким видом, как если бы вымазался невесть в чём, а не всего лишь слегка запылился, обернулся.
- Теперь Еву! Ева, не бойся, я поймаю тебя!
А скольким спутницам он уже это говорил? Такое сильное ощущение дежа-вю! Впрочем, разве он упустил кого-нибудь? Ловить симпатичных девушек, совмещая приятное с полезным - чем не хобби?

[ava]http://s4.uploads.ru/tRuKj.jpg[/ava]
[nic]10th Doctor[/nic]

Ну, что же, обещание своё Доктор сдержал, послужив чем-то вроде подушки, принявшей на себя вес девушки. В фильмах, конечно, всё выглядит очень романтично, а в настоящей жизни ему едва ли дух не вышибло. Мурги-то не поскупились, метнули так метнули, им бы да на олимпиаде выступать, всякие там копья и диски на дальность швырять, медали обеспечены. Кстати, после всех прыжков по эпохам, он не помнил, чем и когда награждали лучших атлетов - ну, в общем, мурги бы это получили, как пить дать, они бы вышли вне конкуренции... Распластавшийся навзничь Десятый слабым голосом пролепетал:
- Я в порядке, ты не могла бы позволить мне подняться, принцесса?
Ему доводилось встречаться с принцессами вживую, некоторых - соблазнять, а вот у других оказывался на редкость сволочной характер, и Доктору приходилось освобождать себя досрочно из тюремного заключения, и даже ускользать аж с эшафота. А бывало, что первое отнюдь не исключало второго... Особенно когда они обнаруживали, что он вовсе не стремится связать с ними всю свою жизнь, или что у него есть кто-то ещё, или что он использовал их чувства, чтобы докопаться до правды в очередном запутанном деле с несколькими злобными инопланетными расами, интригами родителей и придворных означенных принцесс и их, принцесс, собственным переходным возрастом, или что он вообще не заметил этой их неземной любви, с ним и такое бывало. Ещё он получал за несоблюдение дворцового этикета, оскорбление местной аристократии, или же враждующие партии взаимно приписывали его друг другу. Как-то раз он притащил спутника во Францию, прямо перед Варфоломеевской ночью, и там оставил, не сориентировавшись в точной дате... Ну, это уже совсем другая история. В общем, он хорошо знал принцесс, чистокровных благородных особ с чувством собственной важности выше облаков, и считал это весьма сомнительным комплиментом, однако, девушкам подобное обычно нравилось. Данное слово у них, вероятно, вызывало ощущение своей исключительности, соотносилось с роскошью и блеском, всеобщим поклонением и обожанием. Хотя, одна дамочка за такое отвесила ему оплеуху и осведомилась, не принимает ли он её за рафинированную красотку без крупинки мозгов в черепной коробке, этакую расфуфыренную куклу в натуральную величину, которую посадят на трон, чтобы решения принимал кто-то другой, например, муж, и, признаться, Доктор её за это порядком зауважал.
- Дети совсем рядом, но, всё-таки, не прямо здесь. Скорее всего, они прячутся. А, пока мы одни... - мурги, видимо, сообразив, что всей толпой поместиться в таком ограниченном пространстве, в отличие от ТАРДИС, не расширяющимся внутри, не получится, даже если они  запихнутся вплотную, придавливая друг друга, остались на открытом воздухе, рассевшись по крыше собора так, чтобы их не было видно случайным прохожим внизу, и за эту понятливость Доктор им был благодарен. - ...можно поговорить начистоту. Тебя привела ТАРДИС, не так ли? Переговорное устройство ТАРДИС автоматически переводит всё, что мы говорим, на знакомый реципиенту язык. Тебе кажется, что ты, и я, и все они говорят на английском. Они же слышат итальянский из твоих уст. Ты анахронизм, ты не из этого времени... И у тебя есть ключ от ТАРДИС, а, значит, и моё доверие. Да, как бы он ни выглядел - это я. Прошлый я или будущий я. Я Десятый Доктор. Это значит, что есть девять Докторов до меня, и один - после. Это особенность вида Повелителей времени. Если нас смертельно ранят, или если тело изнашивается, мы принимаем новый облик. У меня осталась лишь одна регенерация, когда она умрёт, следующей не будет, - об этом знал каждый таймлорд, и убить двенадцатую регенерацию значило уничтожить таймлорда. Не упоминая, конечно, случаев, когда жертве не давали переродиться, ведь процесс являлся сложным, требовал сосредоточения и некоторого периода покоя. Раньше за особые заслуги выдавали новый набор регенераций, это было так же легко, как сменить обойму, но ныне-то больше не осталось Галлифрея, и некому спасти его, - Я стараюсь об этом не думать, потому что становится страшно. Мне уже за девятьсот лет, а я всё ещё боюсь уходить, и меняться тоже боюсь. Мои регенерации не отживали весь их срок. По меркам моего народа я, наверно, твой ровесник.
На самом деле, после него должно было быть ещё два, если бы он не потратил одну из регенераций, сохранив свой нынешний облик, но пока такие сложности Еве были ни к чему.
- Я даже понимаю, почему он оставил тебя там одну. Он отказался со мной встречаться, не так ли? Знаешь, почему? Нельзя явиться к самому себе и сказать: "Эй, ты всё делаешь не так, ты испортишь нашу жизнь и будешь жалеть об этом, прекрати!". Это запрещено. Что сбылось - то сбылось. Особенно - если есть значимые последствия, фиксированные во времени. ТАРДИС не должна пускать меня, если я попытаюсь пересечь свой временной поток даже нарочно. Например, сойду с ума и забуду о последствиях. Или меня будут принуждать так поступить. И лишь в одном случае сходятся временные потоки моих регенераций - когда вероятные отрицательные последствия встречи с собой, например, шанс на схлопывание Вселенной, её выворот наизнанку или закольцевание во времени всё равно лучше, чем то, что должно произойти, если мы не будем действовать заодно. Но он отказался меня видеть не из страха. Конечно, нет. Он решил, что нам стоит работать отдельно. Поэтому я оставил ему прибор. Он должен был знать, что я догадаюсь. Я знаю себя. Как бы я ни изменялся, я всё равно Доктор.
И, естественно, он отлично понимал, что Доктор, любой Доктор, ни за что не останется в стороне, когда есть угнетённые и обездоленные. Он - тот, кто легко влезет меж двумя, десятью, сотней рас, погрязших в междоусобной вражде и клановой резне, ненавидящих тех, кто выбрал иные приоритеты, или слишком отличается внешне, и положить всё, чтобы их примирить. Он разгонял войска и разоружал мстителей.
- Мы придём туда, и он будет там, - без тени сомнения заявил Десятый.
Он догадался и о том, что регенерация, встреченная Евой, скорее всего, следующая. Эту встречу он наверняка забудет, ведь временные потоки столкнулись. Но ведь вряд ли это их единственная поездка, обычно он совершал со спутниками хотя бы несколько путешествий. И он впервые видит лицо Евы, он не встречал её раньше. Значит, она - его знакомая из регенерации, которой ещё не произошло. Любопытно взглянуть на будущего себя, но эта информация всё равно не сохранится в памяти, вплоть до самого следующего превращения. К сожалению, законы времени неумолимы, и это меньшее, чем можно заплатить за сохранность Вселенной. Он бы сказал Еве, что ещё одной причиной, по которой нельзя давать советы себе, является отсутствие возможности их запомнить. Записывать тоже нельзя - текст исчезнет, проверено. Ну, или организует катаклизм, и город наводнят рептилии из юрского периода, в простонародье именуемые динозаврами. А, может, под домом взорвётся не существовавший ранее вулкан. Время - не кликуша с паперти, обманывать себя оно не даст. И использовать в качестве универсальной выручалочки - тоже. И даже Мастер, при всех его психических отклонениях, не стал бы так поступать. Мастер ведь отроду не имел тяги к суициду, он отказался регенерировать в их последнюю встречу из гордости, но никогда бы не пресёк свою жизнь сам, и не захотел бы, чтобы время, спасая себя, бесследно его стёрло. Он тоже играет по правилам, нарушая их лишь тогда, когда точно представляет, чего этим добьётся. Недаром же говорят, что именно нарушитель закона должен знать закон лучше всех, при условии, что стремится не быть пойманным и не обратить свои же фокусы против себя. И, признаться честно, случайно Мастер в данном плане ошибался гораздо реже Доктора. Иначе говоря, он нарочно вредил, это так, но Доктор из лучших побуждений, но недостаточно рассчитав вероятности, творил такое, что после едва могли расхлебать. И приходилось расписываться в своём непомерном самомнении. Сколько спутников взяли на себя исправление таких неудач? Прекрасных, экстраординарных молодых людей с чистыми душами и огнём в глазах.

[ava]http://s4.uploads.ru/tRuKj.jpg[/ava]
[nic]10th Doctor[/nic]

Доктор фыркнул так, как это чаще всего делают люди, которым кажется, будто их никто не слушает, а, если слушают, то делают неправильные выводы. Такое бывало нередко, и он даже понимал, отчего - ведь он имел обыкновение говорить помногу, не давая собеседникам шанса включиться, и они выхватывали из всей речи то, что укладывалось в пределы их разумения. Ну, а всё остальное, как легко догадаться, превращалось в манную кашу.
- Конечно, это "чего"! Я же сказал, что встречаюсь с собой лишь в редчайших случаях, когда ткань реальности посылает сигнал "спасите наши души", а время пытается восполнить сбоящие законы своего функционирования. Время условно и относительно, но неуважения оно не терпит. Раньше мои регенерации соединял мой народ, Повелители времени. Но теперь, когда я остался последним, и уж точно не прикладывал для слияния разных участков моего временного потока никаких усилий, я готов признаться в том, что мне страшно. Очень, очень страшно, Ева, я не привык не понимать, в какую игру меня втягивают!
У него снова изменился тон. Проникновенный, мягкий, даже чуть-чуть беззащитный, точнее, выражающий попытку нащупать драгоценную спасительную нить там, где пальцы ощущают, а глаза видят лишь сплошную стену. Вот он, недостаток человеческих существ, даже лучших среди них! Они не могут, не умеют и даже не должны понимать всю сложность подобных моментов! Ещё бы, когда знания об этом наполняют их головы - приходится подчищать им память, чтобы мозг не разорвало изнутри! А вот любой Повелитель времени сообразил бы, чем тут пахнет. Всё, что нельзя допускать, всё, что в принципе не может произойти, любые искажения пространства и времени случаются, когда в деле замешан кто-то могущественный, и, по статистике этих случаев, обычно злонамеренный. Доктор знал проблемы, с которыми ему приходилось сталкиваться, и представлял себе, какого масштаба беда могла выволочь иную его ипостась. Если время само выкинуло такой кунштюк - значит, штормит его так, что не позавидуешь, и происходит нарушение, о котором оно изо всех сил, чуть ли не наизнанку выворачиваясь, тщится предупредить. Если же кто-то покопался в его структуре грязными лапами - того не легче, кому, как не Доктору, известен уровень технологий, необходимый для вмешательства в чужой поток и воздействия на него. Ну, и что, если он не встречал никого, равного в данной области своему народу?! Может быть, до периода своего возвышения Повелители времени тоже были маленькой безвестной расой... И через что они прошли, прежде, чем постигли мудрость! Одна Смертельная Зона на Галлифрее, позор их истории, чего стоит!
- Хорошо, если он тут только один... Теоретически, есть возможность призвать все регенерации Повелителя времени... - пробормотал Десятый. Он глубоко вздохнул, - Обидно, что я тебя даже не запомню, и, если мы встретимся вновь, в обычных обстоятельствах, я не узнаю тебя, а, если ты не знаешь меня, значит, в моей жизни я вижу тебя в первый и последний раз, но хорошо, если это окажется единственным поводом для печали сегодня. А, чтобы это было так, надо продолжить заниматься делом. Аллонс-и! Я знаю, что вы здесь! Выходите!
Ева продолжала слышать человеческую речь, но Доктор говорил на другом языке. И совсем не на земном. Словно бы слова были настроены на какую-то иную, более высокую частоту. Для людей подобная речь являлась неестественной, да они бы и не смогли без специальных приспособлений, изменяющих голос. Удивительным образом, но у него получалось ласково, хотя и без унизительного сюсюканья, каким взрослые обычно сопровождают налаживание контакта с малышами, воображая, будто тем это по вкусу, низводя их до уровня мало осмысливающих себя зверушек. Детям действительно нужны внимание, забота, поддержка, но не стоит полагать, будто они тупые, и не понимают, как на самом деле к ним относятся.
Из-под высоких сводов потолка колокольни, где не наблюдалось никаких следов, собственно, колокола, будто его сняли и унесли в починку или в переплавку, или же изначально не стали вешать, послышался ответ.
- Странный дядя.
- Странная тётя.
- Пахнут хорошо. Можно спуститься.
- Нет. Я боюсь.
- Ты ведь их понимаешь? И поймёшь любой из числа известных переводному механизму ТАРДИС языков. А ведь они говорят на родном. Я записал их язык во время нашего первого знакомства, поэтому он есть в базе данных ТАРДИС, - почти беззвучно шепнул Десятый Еве.
- Нас нашли. Надо бежать.
- Они не похожи на тех...
- Кто вы? - это было самым настоящим выкриком, почти паническим... И девчачьим.
Доктор поднял руку с отвёрткой, направляя на них синий свет. Гораздо более слабый, чем луч качественного фонарика, свет всё же выхватил из густой тени там, наверху, очертания трёх маленьких мургов. Более плавные, ещё не до конца сформировавшиеся очертания, и, конечно, хрупкость тел значительно выше, чем у взрослых особей. И крылышки, эти крылышки наверняка насилу удерживали вес собственных хозяев, куда уж там нести что-то тяжелее цветочной корзинки.
- Мы вам не враги! Мы пришли разобраться с тем, от чего вы тут прячетесь! Вы так напуганы, что боитесь выйти и отправиться домой?
- За этим местом снаружи наблюдают. Кассио сказал, что хочет к маме, и вылетел в окно, и мы видели, как его поймали.
- А сюда они, значит, проникнуть не могут? - задумчиво и с огромным сомнением пробормотал Десятый. Его рука разжалась, и отвёртка упала на пол, но он как бы и не заметил этого, - Знаете ли, для большинства известных мне технологий камень не преграда. Кому-то нужно было, чтобы вы оставались здесь.
Доктор напряжённо прошёлся по помещению, запустив в волосы всю правую пятерню и ероша их с невысказанной вслух яростью.
- Кто-то читает, как по открытой книге. Читает... Меня!
Он бросился к окну. Мурги лежали в позах марионеток, чьи нити внезапно обрезали прямо в середине спектакля, и как кто из них упал - так и остался валяться без движения.
Гримасу Доктора можно было бы запечатлеть в граните или бронзе - как памятник либо отчаянию, либо злости. Побелев, подобно мелованной бумаге, он вцепился в край окна и сквозь зубы процедил:
- О, да... Похищенные дети, загадочный враг и опасность для всего города, а то и для целой планеты. Разве я мог устоять?
Отступая на несколько шагов, спиной вперёд, он выглядел как человек, собирающийся вот-вот забраться в выкопанную для него яму.
- Ева, что бы ни случилось, пожалуйста, молчи. Ни малейшего шума. Если они наблюдали - то видели, что мы только что встретились. Возможно, они не заинтересуются тобой, им нужен только я. Удачи, девочка. Ты потрясающая, спасибо, что пошла со мной.
Набрав в грудь побольше воздуха, он встал в оконном проёме так, чтобы его было как следует видно, и прокричал в небеса:
- Вы искали меня?! Вот я! Попал в вашу ловушку! Забирайте! Я уж позабочусь, чтобы вас прохватило несварение!
Секунда. Вторая. Фигура Доктора изменилась, обратившись в подобие мерцающей голограммы, затем стала двухмерной - и исчезла вообще, причём так, словно бы её утянуло куда-то вверх.
- Они утащили дядю. Дядя умрёт, - трагически простонал один из детей, всё ещё ютившихся под крышей.

[ava]http://s4.uploads.ru/tRuKj.jpg[/ava]
[nic]10th Doctor[/nic]

Одиннадцатый Доктор тоже не терял времени зря. Первым же делом, едва отдышавшись после шока внезапной чуть не произошедшей встречи с прошлым собой там, где ничто не предвещало дурного, он подключил сканер внешней среды. Точнее, попытался подключить, но замелькавшие по экранчику серые и белые полоски его совершенно не прельстили и не вдохновили. Одиннадцатый постучал по устройству ладонью, нажал на несколько кнопок, но шипение, издаваемое сканером, стало громче, а изображение так и не появилось.
- Ох, как же это не вовремя, - пробормотал Доктор, разбирая дисплей, - Ого, проводок отошёл, видимо, при моём последнем падении... - он умудрился одновременно обрадоваться тому, что поломка обнаружилась, а, следовательно, может быть и устранена, и рассердился на собственную криворукость, послужившую первопричиной данного недоразумения.
Одиннадцатый снова соединил всё, как надо, закрепил отвёрткой, в данном случае намертво приварившей конец провода к надлежащему разъёму, но, когда он включил наружное наблюдение, то застал Десятого, заявляющего мургам, что не хочет у них нервных срывов, когда они прибудут в пункт назначения, и, заодно, уточнял у Евы, хочет ли она отправиться туда вместе с ними. Одиннадцатый улыбнулся её ответу - он никогда, никогда не сомневался в своих спутниках. И, кроме того, он узнал этот блеск в глазах Десятого - взгляд человека, которого никто и ничто не остановит. Одиннадцатый был совершенно спокоен - его предыдущая версия защитит Еву любой ценой, даже если придётся обманом заманить её в ТАРДИС и запереть там, или вытащить её из открытого космоса, или... Да что угодно, она останется целой и невредимой. А вот насчёт этого энтузиаста, прежнего себя, Одиннадцатый был совершенно не уверен. Пожалуй, хорошо, что ему есть, о ком заботиться, Доктор очень хорошо знал, что в любой регенерации действует осмотрительнее и осторожнее, если рядом есть кто-то, за кого он отвечает. Не считая тех случаев, когда именно этот кто-то и втравливал его в неприятности.
- Итак, я тоже должен заняться делом...
Подбодрив себя подобным образом, Одиннадцатый дождался, пока все покинут крышу, и проявил ТАРДИС. Во вторую очередь он выскочил наружу, подобрал валявшуюся в гордом одиночестве лупу и практически в буквальном смысле запрыгнул обратно. Понял Одиннадцатый при этом сразу две вещи - то, что Десятый, скорее всего, догадался о его присутствии, или, как минимум, о присутствии одной из регенераций, а также то, что тот имеет основание надеяться, что почивший с миром мург не умер окончательно, что есть какая-то возможность возвратить это несчастное существо к жизни. Хм... Если тот умер от потери всей жизненной энергии, значит ли это, что можно ему таковую вернуть, или же, допустим, закачать в тело новую? Хотя, скорее всего, это больше надежда Десятого, чем обоснованное предположение. Любит он, Доктор, питать себя такими вот желаниями, пытаться спасти даже тех, кто уже обречён, или считает себя обречённым. Жизненная энергия - нечто большее, нежели сердцебиение и мозговая активность. Верующие люди, вероятно, назвали бы это душой. Доктор, как учёный, достаточно скептически относился к большинству религий, слишком уж хорошо ему было известно, откуда у этих мифов и легенд ноги растут, а рождению некоторых из них он поспособствовал лично. Однако, повидав так много, и столкнувшись с огромным количеством самых разнообразных тайн, он мог с уверенностью сказать лишь то, что вообще ни в чём на самом деле не уверен. Он видел расы, выкачивающие чужие эмоции, и видел расы, питающиеся воспоминаниями. Он проваливался в ветки параллельных измерений. Он сам создал не так уж мало парадоксальных по сути своей временных петель. Он происходил из расы телепатов. Разве имеет он право заявлять, что является безусловным экспертом в том, что возможно, а что - нет? Ну, в конце концов, наличие души ещё не подразумевает никакого Всевышнего. Доктор был знаком с несколькими десятками существ, обладающих божественным статусом, почти у всех характер был прескверный.
- Как бы то ни было, никто не давал им права чинить подобный произвол на моей территории... Предупреждаю, предупреждаю, чем чревата такая деятельность на этой планете - и никто меня не слушает... - проговорил Доктор себе под нос, - Ладно, сами виноваты.
Одним точным, даже слегка залихватским движением Одиннадцатый вставил линзу рукоятью в круглое отверстие на консоли управления ТАРДИС. Вероятно, безумные химики-изобретатели в своих лабораториях смешивают ингредиенты с такой же широкой ухмылочкой, какая была в этот миг на лице Доктора. Он, вроде бы, и абсолютно точно представлял себе, что и зачем делает, и какой результат получит, однако, словно бы ожидал даже самого невероятного варианта развития событий. Он слишком хорошо знал себя, и знал, какого сорта инструменты выходят из его рук, и что порой происходит, если их законтачить с ТАРДИС.
- Давай, моя девочка, считай информацию и вычисли мне координаты, - поглаживая консоль обеими руками, прошептал Доктор.
Что-то издало протяжное пыхтение, будто огромные меха выжали очень, очень, очень много воздуха сразу. Сияющая колонна по самому центру пришла в движение, лампочки и кнопки замигали всеми цветами, имеющимися в наборе палитры художника, пара тумблеров со щелчком сменила положение сама по себе.
- Ты что, уже меня везёшь?! Эй-эй, я не готов! - замахал руками Одиннадцатый, но его протест не приняли в расчёт. Ну, впрочем, как обычно. ТАРДИС, похоже, принимала себя за опекуншу малолетнего сумасшедшего, которая всегда лучше знает, что ему требуется.
Всё тряхнуло так, будто комната несколько раз провернулась по часовой стрелке на триста шестьдесят градусов горизонтально. И попыталась то же самое устроить вертикально. Доктор ухватился за случайный рычаг и до отказа дёрнул на себя - скорее, просто пытаясь за что-то ухватиться, чем контролируя управление. Это ему мало помогло, и он всё равно грохнулся на пол, растянувшись навзничь и раскинув руки.
- Дорогая, ты явно не хочешь уступать честь меня прикончить никому другому. Ну, точно Ривер, - валяясь так, Одиннадцатый смеялся и шутил вслух, скорее, по привычке, так он успокаивал себя, - Всё прекрасно. Прекрасно, прекрасно, отлично даже, мы где-то припарковались, и сейчас я пойду и проверю, где конкретно. Надеюсь, ты утащила меня не на другой конец Вселенной, неудобно выйдет перед Евой, я уже к Эми на столько лет опаздывал, я не виноват, воспоминания об управлении тобой регенерация отчего-то взяла обыкновение загружать одними из последних! - Доктор воскликнул это почти что жалобно.
Он вскочил и приблизился уже к дверям, когда ощутил, будто что-то идёт не так.
- Стоп... Почему тебе грустно?.. И страшно? Да брось, я же вернусь! Всегда возвращаюсь! - Одиннадцатый вновь улыбнулся до ушей, как большой проказливый мальчишка, который обещает, что больше никогда не будет красть варенье, а сам уже через час опять лезет в погреб.
Звук, напоминающий тихое электронное дребезжание, послышался сбоку от него, и голографическая проекция голосового интерфейса ТАРДИС воспроизвела женщину с кудрявой светлой шевелюрой, буйно взлохмаченной и вряд ли поддающейся укладке.
- О, нет. Вот только попробуй сказать свою коронную фразу. Вторую после "спойлеры", - поморщился Одиннадцатый так, будто увидел бормашину. Он даже не обратил внимания, что разговаривает с голограммой в точности так, как с её прототипом. И, кстати, откуда здесь её запись?
- Первое правило общения с Доктором, - промурлыкала она, глядя на него так, что от одного лишь этого возникало чувство - ему никак не отвертеться. Такое Доктор не терпел и в лучшие дни.
- Ну, вот только не начинай... Я знаю это выражение лица, и эту улыбку, не начинай! - Одиннадцатый предупреждающе выставил в её сторону отвёртку, так, как если бы та могла служить оружием. Она и могла в данном случае - легко отключила бы источник возникновения таких голограмм, - Всё будет хорошо. Разве я когда-нибудь к тебе не возвращался? Я не стану ничего делать в ущерб себе, я же не самоубийца!
- Ну, знаешь, милый... - с превеликим сомнением протянула псевдо-Ривер.
- Ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо другой, - промолвил Доктор с интонацией, не позволяющей понять, обращается ли он к ТАРДИС или к Ривер. Только сам он ответил бы, что фраза относилась сразу к обеим.
- Да, и поэтому я боюсь. Я боюсь, что однажды чужие жизни окажутся для тебя важнее своей, и, спасая их, ты забудешь вовремя спасти себя. Не успеешь, или придумаешь безумный план, в котором не сработают оставленные тобой лазейки. И ты исчезнешь, а я останусь совсем одна, навсегда, и больше не станет моего безумца, и всего того, что мы вытворяем вместе.
По её интонации было впору подумать, что говорит настоящая Ривер, но мерцание голограммы не позволяло обмануться.
- Не нагнетай атмосферу, тебе это не подходит, - Доктор взял беспечный тон, и это заставило образ вздохнуть, - Я иду туда, до скорого! - подмигнув фантому, он торопливо открыл дверь и выскользнул наружу.
Сразу же Одиннадцатый вжался в створки дверей будки снаружи, закрывая лицо рукавом. Со всех сторон, как ему померещилось, валил дым и пар, всюду торчали толстые ржаво-красные трубы. Это место выглядело как довольно типичное машинное отделение - но где же оно располагалось?! И ему вообще не понравился вид главного реактора... Доктор не понимал, на каком принципе оно работает, но в висках запульсировала четырёхкратными ударами двух сердец мучительная тягучая боль. Ему почудилось, будто это место служило для пыток, такая концентрация остаточного отрицательного фона навалилась на него со всех сторон. На пять или шесть секунд Доктор переключился на иное видение окружающей реальности - она окрасилась в алые тона. Со слабым стоном он упал на колени на железную решётку, весьма грубо изготовленную из чёрного металла, непроизвольно попробовал ухватиться за трубу, но её раскалённая поверхность обожгла ему ладонь. Это отделение очевидно не предназначалось для частых посещений - или же существа, использовавшие его, относились к жаре и духоте иначе. Как силурианцы, например - будучи человекоподобными рептилиями, те наслаждались температурой, невыносимой для обычных людей.
Кое-как, едва ли не ползком, и лишь радуясь, что этого эпичного зрелища никто не видит, Доктор добрался до первой же попавшейся двери, чуть ли не кубарем вывалился на другую сторону, изо всех сил постарался скорее отдышаться, понимая, что ему пока не хочется знакомиться с хозяевами столь одиозного сооружения. Тем не менее, по дороге Одиннадцатый заметил вещи, натолкнувшие его на идею, что он находится в космическом корабле. Но он до сих пор не сумел взять в толк, на каком топливе они летают.
Дизайн межгалактического корыта, а иначе Одиннадцатый этот полуразвалившийся одр не назвал бы, отнюдь не внушал уважения к разработчикам. Коридоры напоминали Доктору что-то среднее между низкокачественным учебным заведением и дешёвым же хосписом. Впрочем, он бы сюда не только пациентов или школьников не поместил бы, а и вовсе никого, даже своих злейших врагов. Доктор крался, прятался и затаивал дыхание. По его коже бежали мурашки, а сам он старательно отталкивал от себя навязчивую мысль о собственных затерянности и беспомощности. Вдруг до его ушей донёсся шум, как если бы в пол ударили разряды тока, и сразу следом за ними раздался звук падения чего-то, по весу идентичного телу человека, на металлическую поверхность, не особенно толстую и с полым нутром.
- Эй, вообще-то это больно! Вы не могли бы придумать более комфортный способ транспортировки живых существ?! - возмутился знакомый Одиннадцатому голос.
- Мы не подразумеваем комфорта для материала, которому осталось десять минут до извлечения из него необходимого нам компонента и отправки остатков в отходы, подлежащие утилизации.
- То есть, как это утилизации? Я на такое не подписывался!
- У тебя нет выбора, Доктор. Жизненная энергия Повелителя времени обеспечит нас на много поездок вперёд, избавив нас от необходимости искать мелкие жертвы, чья энергия подобна жалким каплям. Гордись, Доктор, твоя смерть спасёт многих.
Одиннадцатый возмущённо фыркнул. Ага, как же, спасёт! Остановятся они, уже раз научившись извлекать из разумных, предназначенных никак не для такого отвратительного конца, созданий их компоненты! Некоторые на его памяти тела использовали, конечности там, кости, кровь, а эти... И ещё неизвестно, что хуже! Так они его и взяли, как же! Так он им и позволил! Голоса Евы не слышно, вообще ни упоминания о ней, значит, она не здесь - и то облегчение. Что ж... Пора устроить вечеринку на борту неприятельского звездолёта! Обычно после них никто уже никуда не летел, поскольку, по стихийной случайности под названием "Доктор", нечему было лететь-то.
Одиннадцатый выглянул в тот зал, где велась премилая беседа его прошлого воплощения непонятно с кем. Десятый стоял в круге света, в самой середине, а его окружали... Ну, ладно, они выглядели как электрические элементали, все такие сверкали да искрились, как рождественские гирлянды, и одежда в их обиходе не употреблялась, они вообще не проявляли никаких признаков разделения по признаку гендера.
- Что за дрянь вы тут развели? - обратился к ним тоном недовольного покупателя услуг Доктор, не выходя так, чтобы его было видно. Уточняя - он взломал систему внутренней коммуникации и вещал через неё, то есть - через динамики, - Мне кажется, такую безвкусную пакость запретили ещё лет триста назад, на межрасовой конвенции дизайнеров. Вроде бы, они тогда атракси привлекли, в качестве представителей закона, чтобы заверить договор. А у вас такая дрянь, она давно вышла из употребления, из моды, и входит в перечень опасных предметов! Понимаю, не мне судить, я сам катаюсь на малоисправной машине времени, но это правда перебор, ребята! Так что, вы уж меня простите, но я не одобряю! А заниматься тем, чего я не одобряю, не следует, примите этот добрый совет! Джеронимо.
Это было замещением прощания, и, вместе с прекращением сеанса одностороннего общения, повсюду погас свет.
Когда элементали снова его зажгли, Десятый пропал.
Тем не менее, заниматься спасением себя дальше у Одиннадцатого не хватало времени. Надо было сочинить, как сорвать планы этих электрических монстров. Он не прихватил с собой никакого фонарика, так что обходился отвёрткой. Заглядывая во все двери на пути, он рисковал быть пойманным, но альтернативы не находил... Зато в одном из отсеков Доктор обнаружил ТАРДИС, поставленную на подобие низкого пьедестала и окружённую коконом силового поля.
- Ты как сюда попала? - оторопел он.
Охраны не было. Только замок, легко поддавшийся взлому отвёрткой, и это самое трижды проклятое поле... Никакого пульта, ничего. Зато, проследив, как потоки энергии барьера уходят вниз и вверх, Доктор придумал, как им устроить замыкание.
Через несколько минут ворвавшиеся в отсек элементали нашли только пустой постамент и надпись: "Чао, детишки! С любовью, Доктор".
Зато Ева, покидая башенку, внезапно оказалась в самом центре проявляющейся с её традиционными завываниями ТАРДИС. Стенки возникли точно вокруг неё, Одиннадцатый снова угадал в своих лучших привычках - тех самых, когда легко мог неумышленно прихватить всех, кто оказывался в точке появления ТАРДИС. Решение нередко описываемого фантастами затруднения с тем, что происходит с теми, кто занимал пространство, в которое перемещается машина времени, и явно решение куда привлекательнее, чем развеивание на атомы или выбрасывание во вневременье. А то, ишь, напридумывают всяких ужасов, честным хрононавтам податься некуда, все, начитавшиеся таких дурацких книжонок, подозревают подвох.
- Привет-привет, бравый капитан Морган! Как насчёт стать настоящим пиратом и взять некое судно на абордаж? - радостно взмахнул руками Одиннадцатый Доктор, и только после этого заметил, что ТАРДИС прихватила и троих малышей нечеловеческой расы. У них не было переговорников, а, значит, они понимали только свой язык, но, видимо, Ева как-то убедила их пойти с ней. И Одиннадцатый заговорил с ними точно так же, как прежде - Десятый: - Здравствуйте, добро пожаловать, мы познакомимся чуть позже, а в настоящий момент мы отправляемся грабить древнюю космическую лоханку! Она, серьёзно, очень старая и даже плохо пахнет, но вы же потерпите? - это адресовалось и детям, и Еве.
И, кстати. ТАРДИС была не его. Это была предыдущая версия, версия Десятого. Неудобно вышло, но, во-первых, там оставалась ещё вторая ТАРДИС, а, во-вторых, Десятый и сам был не промах по части наведения бардака и беспредела с теми, кто не нравился ему. А элементали не нравились - ну, просто будь здоров. Так что им крайне не повезло в тот злополучный день, когда они захотели впутать Доктора в свои грязные интриги в роли подопытного кролика. Неудачники, что с них взять.

[ava]http://s6.uploads.ru/fWCFt.jpg[/ava]
[nic]11th Doctor[/nic]

Ну, встретили его весьма даже жарко, берегись только так, женщины на корабле – к беде, а, если женщина, вдобавок, ещё и пиратка – то вообще можешь сам за борт выброситься, меньше мучиться придётся. Вдруг повезёт, и акула, мимо проплывающая, смилосердствуется.
- Ой-ой-ой! Осторожнее! – Доктор даже отпрыгнул, за секунду перед тем, как узкий поток недобро выглядящего света врезался в пол у него под ногами, - Теоретически, это должна быть лазерная указка, я, точнее, не я, но ты поняла, её так настраивал, но она работает совершенно иначе! Слушай, ты поаккуратнее, она должна перегореть только в день, когда у меня появилось это лицо, иначе ты создашь временной парадокс, и мы будем обитать в мире, населённом тираннозаврами, а править нами будет десятый президент республики Рима, сэр Артур Конан Дойл! Ну, или, может быть, леди Клаудия Шиффер! – на самом-то деле, починить отвёртку было делом пары часов, а создать новую, усовершенствованную модель – пары дней, и то, если он будет лениться и отвлекаться на всё, что угодно, от венерианского рассвета и до созерцания скопления звёзд Южного Креста, но пусть она лучше хоть немного испугается и будет вести себя чуть потише, - Зелёный свет, почему он зелёный, он должен быть синим, должно быть, ты сбила настройки, но оно и к лучшему, может, когда ты сделаешь так в следующий раз, враги решат, будто это смертельное заклинание! Одобряю!
Внезапные вопросы Евы, а, точнее, совсем ни чуточки не внезапные, если хоть на мгновение представить себе её психологический портрет, заставили Одиннадцатого стать если не мрачным и пасмурным, будто затянутое грозовыми тучами ночное небо, то, во всяком случае, сосредоточенным, серьёзным и деловитым. Он вряд ли беспокоился о том, какое впечатление производит, и насколько глупо выглядит его истинно детская способность приходить в восторг от любой милой и приятной мелочи, попавшейся на глаза, вёл себя непосредственно и жизнерадостно, и, казалось, каждая эмоция моментально отражается в каждом движении и слове, неиссякаемый источник жизнелюбия, позитива и веры в будущее… И, возможно, именно поэтому теперь, когда он хмурился, а улыбка, прежде почти не сходившая с лица, бесследно растаяла, всё становилось абсолютно реальным и возмутительно неправильным. Как будто Доктор был тем, кто может сказать, что всё идёт, как надо, и чудовищные события обратятся вспять от одного звука его голоса. Повелитель времени, как-никак, некоторые из спутников и думали, что он такой, нечто вроде доброго волшебника, способного простым приказом запустить стрелку часов в противоположном направлении, отмотав назад и отменив все несправедливости, совершившиеся в тот или иной период. Приходилось приложить немало усилий, втолковывая им, что законы реальности так не работают, увы, не всё можно переписать, а кое-что ломает даже фиксированные точки пространства-времени.
- Нет, никуда мы не пойдём, мы полетим, мисс Морган! – заговорщицким тоном отъявленного Питера Пэна, соблазняющего Венди выйти в окошко её маленькой спаленки, сказал Доктор, - Ну, да, они его и поймали. Я видел. Даже организовал небольшой инцидент, чтобы помочь ему бежать, - непринуждённо промолвил Одиннадцатый, - Проблема в том, что мы разминулись, и я не смог взять его с собой сюда. Ещё одна проблема в том, что там космический корабль, работающий на альтернативном источнике энергии… На жизненной энергии разумных существ, которых они ловят и выкачивают, как того несчастного на крыше. Им нужен Повелитель времени, потому что наша жизненная энергия позволяет нам существовать на протяжении многих веков. Даже одна-единственная регенерация – это тысяча лет, а то и больше. Я Одиннадцатый Доктор, и мне даже она ещё не исполнилась, лишь потому, что фактически все мои регенерации умерли молодыми, не протянув и половины возможного для них срока. Ты даже не представляешь, как меня только не убивали… Для такой развалины, как у них, это будет огромным запасом, на их поколение хватит. Десятый молод, если бы его не заставили регенерировать в меня, он мог бы ещё очень долго жить, - в его интонации на миг промелькнуло нечто вроде сожаления, - И в нём есть сейчас энергия ещё на одно воплощение. Собственно, та самая, что стала мной. Если он умрёт – мы это заметим. Думаю, успеем… Прежде, чем я исчезну, стёртый из бытия, а ты очнёшься в своём доме, в родном городе, и не будешь помнить ни минуты нашего знакомства, потому что оно никогда не происходило. Только не спрашивай, как такое возможно, если я здесь, живой, и оно уже случилось… - Доктор возился с панелью контроля ТАРДИС так, словно она содержала разгадки всех тайн мироустройства, вопреки обычному своему разгильдяйству, когда он дёргал рычаги и тыкал по кнопкам наугад, подчиняясь лишь собственному пониманию идеального, порой далёкому от объективной действительности, - Это не так-то легко, но представь, что на полотне времени есть такие штуки, их можно назвать перемычками. Наверно. В принципе. Лучшего определения на ходу не подберу, извини… Короче говоря, если их разорвать, всё развалится. Влиять получится не всюду, иначе сумасшедшие, коими изобиловал мой народ, пока не сгинул в полном составе, не считая меня, развалили бы всё, прыгнув на такой же машине времени в начало времён, но они, эти перемычки, позволяют. Прошлого, настоящего и будущего нет. Они фикция. То, что с нами происходит в жизни, имеет некую последовательность только потому, что так работает восприятие, и люди редко имеют шанс узнать, как бывает по-другому. Мы – Повелители времени, и нам не обязательно соблюдать обязательный порядок происходящих вещей, для нас он не линеен. Это как возможность переписывать сюжет фильма, погружаясь в любой его кадр на выбор… Но события соединены между собой, и на такие вот перемычки подвешены иногда целые гроздья. Они рассыпаются, если её убрать, и, конечно, исчезают, утратив все причинно-следственные связи, поскольку ничто не может оставаться в пустоте, в оторванном от остального полотна состоянии. Эта ситуация – не моё прошлое. Это – событие, в котором я нахожусь на текущий момент, и в нём же находится Десятый Доктор.
Он занимался ТАРДИС так внимательно лишь тогда, когда хотел что-то скрыть – чтобы, полагая, будто он погружён в процесс высчитывания каких-нибудь там координат высадки, или ещё чего, лишний раз не дёргали. Болтал Одиннадцатый почти на автомате, всё, что он объяснял, для него было элементарным, прописными истинами, и по-настоящему его мозг был занят вообще другим. Он никогда не составлял точного плана, поскольку всё, что касалось большинства его приключений, оборачивалось потрясающе и непредсказуемо чересчур часто, и в этом Доктор находил толику удовольствия, отдельные личности даже обзывали его, если память не изменяла, адреналиновым маньяком… Тем не менее, отдельные аспекты нельзя было оставлять на произвол рандомной удачи.
- Представь себе, только представь, некоторые додумались предложить ему самопожертвование, мотивируя это тем, что, если он согласится, им никогда больше не потребуются другие создания для забора у них жизненной силы! Как тебе такое нравится, Ева?! – Одиннадцатый не на шутку возмутился, вспоминая это вопиющее оскорбление, - Или только мне кажется, что отпустить в свободный полёт по Вселенной расу, обучившуюся наживаться на отнятии чужих жизней, и рассматривающую в качестве топлива даже маленьких детей, как-то неправильно?! Мечтать не вредно, однако, когда речь идёт о таких шуточках надо мной – мечтать опасно! К сожалению, постоянно находятся те, кто полагает – уж у них-то непременно получится… Но! – он воздел перед собой указательный палец правой руки, только вопля "Эврика!" недоставало, и снова воодушевился, глаза торжествующе заблестели, Доктор просиял до ушей, снова начиная быть похожим на обычного себя, - Есть и хорошая новость! Вся отнятая энергия накапливается в реакторе, она им необходима для запуска двигателей. Пока её не израсходуют – она там заперта в целости и сохранности, в комфортных для неё условиях, им невыгодны утечки, или, там, чтобы она выдохлась слишком рано… Короче, обратная подача энергии! Именно это я имел в виду, когда сказал, что мы ограбим их! Если разобраться в том, как функционирует их система, а я разберусь, потому что я гений, то получится великолепный результат. Они вернутся к жизни! Ты понимаешь меня? Все они!
Его прервало стандартное завывание тормозящей ТАРДИС. Мощный толчок снизу не сшиб с ног ребятишек-мургов только благодаря тому, что они воспользовались своими крыльями и взлетели, хотя и невысоко. Доктор успел схватиться за консоль, и его всего лишь мотнуло из стороны в сторону.
- Никто не потерял сознание? Что ж, тогда посадка прошла мягко! Да здравствует начало штурмовой операции! - легкомысленно заявил он.
Ах, если бы он ещё ощущал себя настолько же уверенным, как изображал из себя! Ну, да притворяться Одиннадцатый умел виртуозно, его, так выразиться, конёк. А вот купится ли Ева? Она, как он подметил, далеко не глупа, а очки розовые наверняка лет десять назад разбила нарочно, да и не стала новые покупать. Иллюзии и глупые надежды – сдать в утиль.

[ava]http://s6.uploads.ru/fWCFt.jpg[/ava]
[nic]11th Doctor[/nic]

Наученные горьким опытом спутники Доктора, безусловно, наперебой поспешили бы поведать Еве, что мягкой посадкой тот называет любую, когда удаётся ни во что не врезаться, не утопить будку на дне океана, не уронить её в овраг или в вулкан, или же не увидеть, как она прямо из-под носа сбегает на Северный Полюс. Это удача, это везение, это виртуозное владение ситуацией! Ну, да ладно, они же не преминули бы сообщить, что с Доктором сия оказия происходит чрезвычайно редко, а, вообще-то, права на управление ТАРДИС ему выдавать не хотели ещё как не напрасно. Но психологическое устройство Повелителей времени если и включает в набор качеств совесть, то исключительно альтернативную, так что, ничтоже сумняшеся, он сам решил, что ему отсутствие водительского удостоверения не указ, и неважно, что к такой старой модели ТАРДИС даже запасные части уже не изготавливались, в нестандартном функционировании её систем было даже какое-то обаяние.
- Я так понимаю, что угроза всё разломать у тебя входит в стандартный набор действий, да? – с лёгкой прохладцей в интонации осведомился Одиннадцатый, явно не пришедший в восторг от перспективы что-то там выводить из строя, - И это не указка, это звуковая отвёртка, указка – лишь одна из её встроенных функций. Я… Он… Короче, думал, что так будет выглядеть круче, - Доктор давно бросил даже пытаться спорить с тем, что он настоящий позер и пижон, принимая такие реплики в свой адрес как констатацию факта, а иногда, по крупным праздникам, он признавался в чём-то таком сам, - Что же до твоего предложения, то… Во-первых, нам нужно сначала обеспечить обратный процесс транспортировки выкачанной энергии, ты же не хочешь, чтобы она просто сгинула в никуда? А такое вполне возможно, если ты повредишь контейнер, или выведешь из строя оборудование, отвечающее за его работу. Во-вторых, есть вероятность того, что его сбой приведёт к воспламенению или взрыву, я ещё раз повторяю, что корыто у них старое, по-хорошему, им вообще уже нельзя выходить в космос, там всё, что угодно, потенциально может вывести из строя всю эту древнюю консервную банку. Финальная вспышка обещает получиться красивой - и тогда победителей не будет вообще, а я не хочу допускать ничьей больше гибели сегодня…
Одиннадцатый, вроде бы, совершенно не стремился добиться зловещей обстановки, однако, что-то в его речи недвусмысленно подталкивало к вполне логичному выводу – он сказал только про сегодня, но не упомянул про вообще, причём с очевидным смыслом, что ему к такому не привыкать, потому что каждый такой раунд против смерти никогда не обходился без потери нескольких фигур. Как будто бесконечная шахматная партия против злейшего неприятеля всего сущего, против тлена и разрушения. Доктор знал, что сведения о нём просочились в информационные сети огромного числа разумных рас и многочисленных эпох, и отлично понимал, что положительного там сообщено мало. Он даже догадывался, в каком ключе подаются и лучшие среди его поступков, недаром на языке одного из народов само слово "доктор" означало не то, что понимали под таковым люди, а не иначе, как храброго воина, смысл, подразумевающий сострадательного лекаря, если с кем и сражающегося – то лишь с охватившей организм болезнью, был в их восприятии непоправимо искажён, и искажён именно по его вине. Недаром иные стремительно пускались бежать от одного лишь звука этого же самого слова, от намёка на его приближение… Доктор знал, что был синонимом прихода беды, явления смерти, и мог ответить лишь одно. Не смерть приходила туда, где находился он, потому что он накликал горе и ужас. Нет. Но взаимосвязь точно была, просто другая. Он появлялся всюду, где раздавалась тяжёлая поступь этой вечной, неустанно преследующей всех и каждого костлявой злобной карги, и давал ей бой. Безнадёжный. Без права на повторную попытку. Одинокий бой наивного энтузиаста, проникшегося любовью ко всем проявлениям жизни во Вселенной, даже самым диким и невообразимым.
- Ну, и, в-третьих, прежде, чем предпринимать по-настоящему враждебные действия по отношению к этим созданиям, я обязан дать им шанс. Осознать то, насколько ошибочен выбранный ими путь. Предложить помочь найти альтернативу, я же Доктор, я помогаю тем, кто попал в беду, и, может быть, они вынуждены так поступать поневоле, потому что не смогли придумать ничего лучше. Если же они не станут меня слушать, я не собираюсь отнимать у них жизнь, но обязательно позабочусь об их изоляции от всех, кому они способны причинить вред. Они умны, сильны, изобретательны, я уверен, что их потенциал позволяет куда больше, чем побираться по Галактикам, похищая то, что не относится к списку их имущества!
Доктор воодушевился, он сейчас напоминал типичнейшего фанатика, в минуты, когда тем завладевает основная идея его религиозной философии. Тем не менее, он говорил это на полном серьёзе – немало ему встречалось всевозможных видов, прибегавших к насилию и агрессии от страха перед новым и неизведанным, в предельном отчаянии потерянных душ, подчиняясь фальшивой идеологии плохих начальников, или же будучи загнанными в угол и посчитавшими, что лучшей защитой послужит нападение. Он - Доктор, то есть - лечащий врач, берущий на себя ответственность выявить источник недомогания и устранить. Да, иногда это трудно, а то и грязно, а кто-то разве обещал курорт? Особенно при его-то уникальном умении обнаруживать предзнаменования близкого апокалипсиса даже на означенном курорте, приехав на самый банальный отдых.
- Я хочу, хочу их понять! Хочу добиться взаимодействия! Они же не дошли до этого состояния из прихоти…
- Вот после таких заявлений мы обычно и получаем полный набор обслуживания, аж до очередной регенерации!
Данное высказывание прозвучало едва ли не раньше, чем распахнулась дверь. Тот, кто так поступил, настолько торопился, что не удосужился ни постучался, ни как-либо ещё предупредить собрание о своём приходе. Дети издали тонкий, на уровне ультразвука, визг, и метнулись под потолок, хлопая кожистыми крылышками и вытаращив круглые чёрные глазёнки.
- Тихо-тихо-тихо, это всего лишь я! – воззвал к ним на их языке Десятый Доктор, размахивая руками, - Маленькие мои, вам нечего бояться, никто плохой сюда не попадёт, ничто и никто не прорвётся внутрь ТАРДИС! – один из мургов, точнее, одна, поскольку больше было похоже, что это девочка, кинулась ему на шею и повисла так, однако, почти сразу же отпустила и попятилась назад, виновато глядя в пол, поскольку гримаса, исказившая физиономию Десятого, явственно свидетельствовала, что она причиняет ему физическую боль.
Выглядел он, следует признать, препаршиво. Дымился весь, от подошв ботинок до всклокоченной шевелюры. Правое плечо выглядело слегка обожжённым, как если бы его по касательной задело пламя. Одиннадцатый понимающе усмехнулся и полез искать аптечку.
- А я и отвык от того, насколько тут всё было при тебе неудобно! – тут же пожаловался он.
- А ты, я так понимаю, всё взял и переделал? Даже не знаю, хочу ли видеть, в какой кошмар ты превратил мою девочку... – изучая его, будто здоровенное непонятное насекомое, невесть как залетевшее в закрытую со всех сторон комнату, пробурчал Десятый, - Это что, я так буду выглядеть? В каком безумном бреду я регенерировал, а?
Одиннадцатый улыбнулся почти злорадно.
- Не скажу. И ты всё равно не запомнишь…
К сожалению, обстоятельство недовольства Десятого внешностью Одиннадцатого не менялось, и, если они столкнутся снова, он скажет то же самое, или нечто вроде, и это повторится столько же раз, сколько им придётся встретиться. Для него же это будет всё равно, что впервые.
- Но как? Как ты мог получиться из меня?! - продолжал недоумевать Десятый.
Одиннадцатый это проигнорировал.
- О, вот же! – он победно вскинул руку с зажатой в ней баночкой фиолетовой мази, - Держи, полагаю, дальше ты сам справишься.
- Да уж, справлюсь…
Обращая на присутствие Евы внимания не больше, чем если бы та была тумбочкой или торшером, Десятый начал стаскивать верхнюю одежду, чтобы открыть место ожога, и, заодно, демонстрируя ещё с полдюжины разной степени ушибов. Создавалось ощущение, будто он откуда-то кубарем скатился, и, параллельно, в него ещё и стреляли вовсю. Впрочем, так оно и обстояло на самом деле.
- Я немножко повредил их двигатели, в ближайшие сутки они точно никуда не полетят, - как бы между прочим доложил Десятый усталым, но довольным тоном. Он точно гордился собой, как будто и не заставил всех переживать за свою бесстыдную персону.
Нда. Если выговаривать Еве за чистые детские порывы в прикладной вандализм Одиннадцатый ещё мог, то отчитывать самого себя, пусть и в другой вариации - номер изначально тухлый. Десятый даже не притворится, что слушает нотации. Ну, и да, его выходка им чрезвычайно полезна, и всё было бы чудно, но вот если бы тот ещё поберёгся, а то шкуру подпалили, как жестокие садисты - нашкодившему щеночку... Ладно, стоит поблагодарить уже хоть за одно то, что со всеми конечностями на положенных им местах пришёл.

[AVA]http://sg.uploads.ru/t/9fxj3.jpg[/AVA]
[NIC]10, 11 Doctors[/NIC]

Десятый и Одиннадцатый переглянулись, как бы определяя между собой, кто теперь будет объяснять Еве, что к чему и для чего. Без единого слова войдя в синхронизацию между собой, они установили некий порядок своих ответов.
- Нет, не думаю, что у нас на этот раз будут какие-то проблемы, - проговорил Одиннадцатый.
- Не считая, конечно, тех, что уже есть, и ожидают нас там, снаружи, - добавил Десятый, демонстративно уставившись куда-то в потолок. Не комментировать, похоже, оставалось за гранью его скромных талантов.
- Ну, да, не считая этих, - легко согласился Одиннадцатый, - Я полагаю, что данный инцидент сольётся с тканью времени, ни в чём ей не противореча. А, вот, если бы я начал появляться там, где должен совершать ошибки, и либо предупреждать себя о них, либо исправлять их за собой, или, скажем, посмотрев на свою другую версию, захотел бы внести коррекции, в результате которых она не появится, или же будет иной… - тут он подпустил в интонацию немного иронии, поглядывая на Десятого, однако, по тому было вполне понятно, что он, даже если доволен не вполне всем, что представляет собой следующая регенерация, то, по крайней мере, не настолько, чтобы захотеть её менять любой ценой, так что последняя фраза частично являлась шуткой… Хотя, теоретически, менее опытный Повелитель времени вполне мог сотворить подобную глупость, и, в результате, стереть либо кусок своей жизни, либо вообще всё своё существование из памяти мироздания, - Я путешествую в прошлое и будущее, но каждый раз у меня только один шанс, это не проверенное учителем домашнее задание, которое можно подредактировать и сдать повторно. Я не могу рассказать самому себе, что предстоит впереди, и другим тоже не могу. Никаких искусственных способов изменить происходящее. Перемычки и причинно-следственная связь. Я могу отменить исчезновение Галактики, подловив правильную развилку, но не воскрешу и маленького жучка, если его гибель - стабильный факт.
- Ты можешь возразить, что я вмешиваюсь в прошлое и будущее людей, и это правда, причём далеко не только людей, - поймав его на паузе, продолжал Десятый, с улыбкой обращаясь к Еве, хотя, по взгляду откровенно читалось, что тема доставляет ему ощущения сродни саднящей боли в челюсти, когда ту сводит. Не гордился он, ни капельки не гордился тем, что лезет без оглядки вперёд, как полный идиот, стараясь помочь даже тем, кто не оценит, а, в основном, и вообще не заметит, ведь, если бы замечали, он не был бы мифическим упоминанием на одиозных сайтах, почти никем не посещаемых, а давно вошёл бы в учебники почти по всем дисциплинам, - Но это не мои прошлое и будущее. Я могу влиять на чужие… Пока они тоже не превратятся в мои. Либо в истории одного из моих спутников. Поэтому мы спасаем кого угодно, однако, я не в силах повлиять ни на один шаг в их биографии. Представь, каково подбирать убедительные аргументы тому, отчего же мы выручаем кого угодно и повсюду, но я не могу подарить им даже самое крохотное улучшение в том, что для них уже осталось позади. Ведь ТАРДИС позволяет, но я никогда так не поступлю. Иначе я никогда не встречу ту личность, которая попросила меня облегчить ей судьбу, она исчезнет, а вместе с ней - неизвестно, что ещё обрушится. Может быть, абсолютно всё, и время рассыплется в прах.
Одиннадцатый не стал рассказывать, как практически полностью перезагрузил жизнь Амелии Понд, ибо для того, чтобы это сделалось в принципе возможным, всей Вселенной пришлось почти полностью разрушиться, он ухитрился остановить завершение апокалипсиса лишь незадолго до финала. И да, если бы не затруднения, связанные с его, Доктора, личностью, она изначально осталась бы нормальным, обычным ребёнком, никакие трещины не сожрали бы её семью. Так что лучше ничего не озвучивать, чтобы не расстраивать попусту второго себя, тем более, что ничего не поправить, вернее, он уже исправил то, что поддавалось исправлению.
- Поэтому я могу помочь, если мне это удаётся с первого захода, но второго не будет, - не заметив помрачневшего лица своего альтер-эго, вещал Десятый, - Знаешь, у твоего народа, Евы, однажды будут игры, где персонаж может начать с начала, если он погиб во время прохождения уровня. К ним даже можно найти ключи, рекомендации тех, кто уже добрался до финала игры. Так вот… Мне подсмотреть некуда. Узнав, что меня ожидает, я должен буду дожидаться этого. Неважно, покорно или нет, неважно, как долго я смогу убегать, это неизбежно.
На самом деле, это было лишь частично правдой. Впрочем, не то, чтобы такая уж откровенная ложь, просто у них не имелось в настоящий момент ни достаточного количества времени, ни желания, чтобы поведать о лазейках и намёках. Он не мог прямо выдать себе никакую информацию, не мог очевидно вмешаться, но мог подстроить так, чтобы другая его версия догадалась сама о том, что он считал нужным до неё донести. А каким Доктор специалистом стал по формальному выполнению всех условий, при том, что их подоплёка менялась на противоположную! Он ненавидел лишь подробные, чёткие, однозначные вехи, неумолимые, незыблемые, не оставляющие ни шанса, ни надежды. Изобретательность Доктора позволяла изменить почти всё, но не всё, и, порой, такое исправление требовало потратить куда больше, чем выиграть благодаря ему… Да, он мог повиниться в том, что иногда был в состоянии переписать уже сбывшееся, зафиксированное, постоянную константу, но намеренно отказывался сделать это, потому что не был согласен на цену, запрашиваемую законами реальности за такую услугу с их стороны. При том, что знал, как осуществить такую операцию, не сломав их полностью, извернуться, подобно скользкому ужу. Сложно было смотреть в глаза товарищам и наспех сочинять нечто убедительное, почему нельзя, ощущая, как очередная ложь записывается куда-то туда, в перечень его грехов, великих и малых. Вероятно, это также было одной из множества причин, по которым Доктор боялся смерти – он заранее предчувствовал, за какое количество грязи и тьмы ему придётся понести наказание. Перед кем? Он понятия не имел, правдива ли хоть одна из религий Вселенной, однако, лично для него, наверно, самым страшным было бы предстать перед самим же собой, собой идеальным, собой-истцом, обвиняющим в каждой слабости, в малейшем проявлении малодушия или трусости, мелочности и тщеславия, глупости и жестокости. Увидеть, каким он мог и должен был стать, но не стал.
- Значит, так! – Одиннадцатый хлопнул в ладоши с видом человека, которого настигло гениальное озарение, - Поскольку им нужен Доктор, один из нас должен отвлечь их внимание на себя. Ты уже ранен, поэтому прыжками с препятствиями по пересечённой местности займусь я. Ты же найдёшь командный отсек, или где они там установили пульт управления украденной энергией, и направишь её ток в обратном направлении. Предположительно её природе, она обязана сама отыскать своих носителей, - в переводе с докторского языка это означало, что он рассчитывает на такое развитие ситуации, поскольку ума приложить не может, как надо поступить, если предполагаемого притяжения к прежним хозяевам не будет. Конечно, всегда оставалось его излюбленное средство, то есть – импровизация, но полагаться на неё чересчур было глупо. Разумеется, обычно она вполне срабатывала, но даже сам Доктор предпочёл бы оказаться где-то подальше в момент, когда она-таки даст осечку.
- Мне твоя идея не нравится. Если они тебя убьют, у меня не станет будущего, - печально сказал Десятый. Да, он обожал распространяться насчёт относительности и условности времени, о том, что будущего нет, как и прошлого, но сейчас это было лучшим определением, за неимением более удобных слов.
- Если они убьют тебя… - проникновенно ответил Одиннадцатый, впервые за весь период их встречи открыто и без малейшей насмешки взглянув ему в глаза, - …меня самого вообще не станет, так что тут без вариантов… Ева, ты с кем из нас пойдёшь? Или останешься здесь, и будешь успокаивать малышей? Я попрошу ТАРДИС…
- …мы попросим ТАРДИС… - как бы между прочим вставил Десятый, ненавязчиво намекая, что эта ТАРДИС пока ещё принадлежит именно ему, в первую очередь, и что час, когда Одиннадцатому будет позволено чинить тут произвол, ещё не пришёл. Этим он неуловимо напоминал мальчишку в ситуации, когда тот принимается мериться крутизной, самостоятельностью и движимым имуществом с другим таким же сопляком, едва достигшим совершеннолетия и получившим разрешение водить свою тачку, а мозгом повзрослеть не успевшим.
- …не выпускать их, но она всё-таки машина, пусть и обладающая своей волей. У неё другое мышление, другое самосознание, и она не может многое из того, с чем справится любая учительница или няня. Они заскучают, начнут шалить и создадут себе неприятности.
Откровенно признаваясь, последнюю версию он бы предпочёл. Они бы оба предпочли. Но лишать Еву свободы выбора считали себя не вправе. Они не всегда имели подобную роскошь, чаще жизнь грубо ставила их перед фактами, с которыми приходилось худо-бедно мириться. У Десятого перед глазами навеки запечатлелось, какое лицо было у Донны Ноубл, когда она умоляла его не стирать ей память, в ушах звучал её голос, утративший всю браваду и даже дрожавший. Такое поведение совершенно ей не шло, это была весьма отвратительная сцена, в которой от и до был виноват исключительно он, и никто больше. Он, Десятый Доктор, его беспечность и невнимательность послужила причиной самого возникновения мета-кризиса и всех последствий… Поэтому, когда его нужда не припирала к стенке, Доктор старался вести себя уступчиво и мягко, все чудеса Вселенной – за согласие терпеть его выходки. Быть его спутником – не прерогатива. Это страшный и тяжёлый, неблагодарный и опасный труд, зачастую получавший трагический конец, и никакого вознаграждения не предусматривалось.

[AVA]http://sg.uploads.ru/t/9fxj3.jpg[/AVA]
[NIC]10, 11 Doctors[/NIC]